больше не вдаваться в подробности самочувствия летчиков во время полета, поинтересовался Аркадий.
- Сейчас идем девяносто верст в час. Но как только поднимемся на километровую высоту, пойдем сто десять, чтобы не жечь зря топливо.
- А могли бы и быстрее?
- Да. Максимально мы разгоняли его на испытаниях до ста тридцати семи по прямой. Но, это пустого. Без груза. С полной загрузкой он, хорошо если, сто тянуть сможет.
- И много он берет?
- Пока пять человек, включая двух пилотов, или двадцать шесть пудов груза. Но в скором времени мы надеемся поднять данный показатель почти втрое!
- Невероятно! - восхищенно покачал головой фельдъегерь, забывший в интересном разговоре о недавней дурноте.
- Когда начнутся постоянные полеты подобных аэропланов между городами России, ваша служба перейдет на совершенно иные скорости. Вот увидите!
- Это да. - тут же закивал Аркадий, - Я до вас два дня добирался. И то, потому как фельдъегерь! А тут, фьють, и уже в столице. Так и поезда совсем скоро никому не нужны будут!
- Э нет, Аркадий Дмитриевич. Заменить поезда мы, по крайней мере, в ближайший век, точно не сможем. Совершенно разные у нас весовые категории. Один обычный товарный вагон может перевезти груза в тридцать раз больше чем этот аэроплан. А уж о цене перевозки я вообще промолчу.
- Настолько дорого? - не понаслышке зная цены билетов железных дорог, изрядно удивился унтер-офицер, поскольку не понимал, куда уж может быть дороже.
- Недешево. - покивал головой Алексей. - Мы примерно просчитывали, и выходило, что перелет из Санкт-Петербурга до Москвы при полной загрузке аэроплана, не может быть дешевле 30 рублей с каждого пассажира.
- Ого! Это же вдвое дороже купе класса люкс выходит!
- Именно.
- Так получается, наш полет в столицу стоит все полтысячи рублей?
- Чуть меньше. Но себестоимость именно такая! Просто сейчас мы, как бы, одновременно проводим испытание на сверхдальний перелет, поэтому убиваем двух зайцев сразу - и прибываем более чем скоро, и проверяем аэроплан. Вы только не волнуйтесь, Аркадий Дмитриевич, мы на этом птенчике уже пару тысяч верст намотали без каких-либо проблем, так что машина проверенная, надежная. А даже случись что, у нас с вами парашюты имеются!
- Господи, спаси и сохрани. - трижды перекрестился унтер-офицер, под заливистый смех пилота.
- Вы лучше взгляните, какой вид открывается! Красота ведь! - дабы отвлечь пассажира от тревожных мыслей, Алексей указал рукой на иллюминаторы.
- И то верно! Надо же, как все, оказывается, сверху выглядит! С картами и не сравнишь! - с восхищением поцокал языком фельдъегерь, обозревая медленно проплывающую под ними землю.
- Это, смотря какие карты, Аркадий Дмитриевич. Вон, в кармане карта лежит, полюбопытствуйте сами.
- Это что же за художник рисовал ее! - восхитился пассажир, разглядев на карте не только все реки с дорогами, но и отдельные дома проплывающих внизу деревень.
- Не художник, а техника! - наставительно поднял указательный палец пилот, - Эта карта - собрание фотоснимков, которые мы сами же и делали во время полетов. Если хорошенько приглядеться, то на ней даже скот и людей разглядеть можно. Первый, так сказать, законченный результат аэрофотосъемки. Не желаете ли побыть моим штурманом некоторое время?
- Да куда мне, Алексей Михайлович. - отмахнулся фельдъегерь, - Те же флотские господа офицеры годами учатся, чтобы преуспеть в этой науке.
- Все верно, но лететь нам больно долго и часа через три сами уже не будете знать, чем заняться. А тут и дело новое, и голова всегда занята. Так что выдвиньте вверх вон ту столешницу, это как раз складной штурманский столик...
Появление "Белого лебедя" над полем Гатчинского аэродрома произвело натуральный фурор. Не смотря на все старания упорядочить рынок авиастроения в России, количество конкурентов у "Пегаса" даже в отечестве составляло полдюжины заводов и заводиков, не говоря уже о постоянных попытках одиночек или офицеров Воздухоплавательной школы построить нечто свое, оригинальное. К тому же, преклонение перед всем европейским еще очень твердо сидело в умах, как офицеров, так и членов августейшей семьи, что, не смотря на результаты многочисленных соревнований, то и дело приводило к закупкам новых аэропланов за рубежом. В итоге, в ангарах Воздухоплавательной школы скопилось несколько десятков разнообразных моделей, большая часть которых по своим характеристикам проигрывала даже первой версии У-1, а меньшая являлись ее лицензионной, а порой и пиратской, копиями. И, по сравнению с этими наборами реек, тряпок и растяжек, трехмоторный гигант с аэродинамическими обводами и жесткой, фанерной обшивкой части крыла и фюзеляжа, смотрелся, как императорский гвардеец среди индейцев.
Сделав несколько кругов и совершив пролет над полем, Алексей повел самолет на посадку, благо уже начался сезон белых ночей, и все поле было прекрасно видно. Выпустив закрылки, он идеально притер У-3 к земле, избежав козла или, не дай Бог, капотирования, которые являлись наиболее частыми причинами повреждений, а то и гибели аэропланов. Попытка же подъехать к ангарам была прервана на корню целой толпой мгновенно облепившей самолет со всех сторон, так что, дабы никого не покалечить, Алексей был вынужден заглушить двигатели и остановиться.
- Это просто нечто невероятное! - у самой двери Алексея встретил распростертыми объятиями Петр Нестеров. - Если бы мне сообщили, что кто другой собирается прилететь к нам на многомоторном аэроплане, ни за что не поверил бы! Но вы - это феномен авиастроения, а потому я ни секунды не сомневался в правдивости полученной телеграммы!
- Добрый день, Петр. Я тоже весьма рад вновь видеть вас. - выставив из проема выполненную из дюраля лестницу, Алексей спустился на землю и пожал руку своему недавнему ученику. - Но вы неправы и несправедливы к иным конструкторам, друг мой. Лично мне известно, что еще, как минимум, один человек, пусть и в частном порядке, сейчас заканчивает проект своего многомоторного аэроплана.
- Верю, Алексей Михайлович! Вам, верю! Но лавров пионера в этом деле ему не видать, потому что вы наглядно продемонстрировали, кто именно заслуживает быть первым! - Петр похлопал рукой по фюзеляжу, - Впрочем, как всегда!
